Опора-Созидание
Козлова Наталья Вадимовна д.и.н., профессор, исторический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова
Современное массовое сознание становление российского предпринимательства начинает с пореформенного времени второй половины ХIХ в. и связывает с деятельностью известных своим меценатством и благотворительностью братьев П.М. и С.М.Третьяковых, С.И.Мамонтова, С.Т.Морозова, Г.Г.Солодовникова, К.Т.Солдатенкова и других. Значительно менее на слуху имена А.И.Коновалова, Прозоровых, Бродских, Поляковых, Е.И.Ададурова и других из 4,5-5 тыс. руководителей 1,5 тыс. акционерных и крупных частновладельческих компаний, функционировавших в различных отраслях народного хозяйства в начале XX столетия. Подвижническая деятельность части предпринимателей на поприще искусства, образования, здравоохранения, свойственный им стиль жизни, обеспечиваемый первоклассным образованием и капиталами, создавали в общественном сознании образ предпринимателя, постепенно вытеснявшего также имевшего реальные основы устойчивый облик купца-самодура из пьес А.Н.Островского.
Российская буржуазия в конце ХIХ-нач. ХХ в. включала различные сословно-социальные группы, пестрые по своему происхождению, роду деятельности, образованию, семейным традициям, личному и профессиональному поведению. Необходимыми слагаемыми и условиями становления промышленного предпринимательства в России были не только развитие обмена, создание товарного, в том числе на рабочую силу, рынка и накопление капитала, но и формирование самого предпринимателя, так называемого «экономического человека», способного рационально организовывать промышленное производство. Главной целью деятельности такой личности становилось не осуществление посредством накопления приобретательства, а стремление к продуктивному использованию капитала, повышению рентабельности производства. В первом случае накопление являлось лишь средством достижения цели, лежащей вне самого производства. Во втором — накопление составляло саму цель рационально организующего производство «экономического человека», достижение которой требовало от него соблюдения некоего этического кодекса с трудовой мотивацией, ориентированной не столько потребительски, сколько продуктивно. Формирование такой личности, базирующейся на определенной трудовой этике, началось задолго до становления собственно капиталистического предпринимательства и восходит к ХVIII столетию. В наше время обращение к истокам российского предпринимательства может помочь в осуществлении той «нравственной реформации», которая необходима для успеха современных экономических, политических и правовых реформ.
Нет необходимости доказывать, что к важнейшим предпосылкам хозяйственной деятельности относятся не только сугубо материальные условия, но и та культурная среда, в рамках которой происходит формирование системы нормативных принципов, ценностных ориентиров и поведенческих стереотипов самих участников этой деятельности. Идею невозможности экономических успехов без этики и духовной культуры в русской философской мысли отстаивали Н.Бердяев, Вл.Соловьев, о. С.Булгаков и многие другие. Они подчеркивали, что «экономика есть лишь необходимое условие и средство человеческой жизни, но не цель ее, не высшая ценность и не определяющая причина. Высшие цели жизни не экономические и не социальные, а духовные». В российском социуме на формирование культурно-этических начал хозяйственной деятельности определяющее влияние оказывали, во-первых, православие, во-вторых, реальные формы жизни в конкретных природных, климатических и социальных условиях, общие параметры социально-экономического развития и, в-третьих, политика государственной власти. Для XVIII века, к которому собственно и относится становление российского предпринимательства и формирование личности его участников, к ним следует также добавить влияние идей эпохи Просвещения с ее ориентацией на «источники разума», и идеологии абсолютизма, выдвигавшей приоритет «государственного интереса» и служение «общественной пользе».
Безусловно, труд и богатство являются не только экономическими категориями, но и важнейшими элементами мировоззрения, общей «картины мира» человека и общества. Для христианства труд – естественное состояние человека, реализация данного ему Богом наставления «в поте лица своего есть хлеб». Поэтому первой и важнейшей посылкой трудовой деятельности является обеспечение земного существования человека. Другой мотив труда в раннем христианстве нравственный: труд как средство воспитания и самообуздания, как проявление духовной жизни [1]. Труд как источник стяжания богатства в эпоху средневековья осуждался. Однако в Новое время протестантство и отчасти католичество пересмотрели свое отношения к целям труда и создали концепцию трудовой этики с ее религиозным освещением профессионального успеха и законной прибыли. Важнейшим критерием избранности и угодности деятельности Богу, а, следовательно, движения по пути спасения выступает доходность. В православии такой переоценки не произошло [2]. Для православного сознания сам по себе успех предпринятого дела, величина приносимой прибыли не является доказательством его этической оправданности, богоугодности. Православие закрепляло приоритет духовно-нравственного начала над материальным. Причем не материальный мир вещей подлежал осуждению, а преклонение перед ним.
Отсюда обычно делается вывод об отсутствии в православии в отличие от западных ветвей христианства необходимых стимулов для хозяйственной деятельности, а точнее достижения ее главной цели – максимальной прибыли и всеобщего потребления. Однако в православии и нет такой цели. Оно озабочено направлению людей к спасению души на пути строительства Царствия Божия в себе. А для решения этой задачи православие обладает многими средствами воспитания личности и выработки у нее чувства личной ответственности и долга. Замечу, качеств существенных и для экономической деятельности, как и для всех остальных видов общественного служения.
Источники, в том числе свидетельства современников, содержат порой прямо противоположные оценки предпринимательской этики, личного и профессионального поведения купцов XVIII в., а также уровня их знаний и образования. Однако важно, что в рамках этого столетия происходило формирование черт личности и этика поведения купца-предпринимателя, которые были определены как ценностные категории в купеческой среде и осмыслены в виде образа «совершенного купца», разными каналами закреплявшегося в общественном сознании. Его характеристика дает возможность представить тот тип личности, что считался достойным подражания, воспринимался в купеческой среде в качестве идеала, хотя, может быть, и не имеющего пока многочисленных примеров реального воплощения. В данном случае важно, что усвоение этих черт личностного образца в общественном сознании прямо связывалось с достижением их носителями делового успеха и процветания [3].
Необходимыми качествами личности предпринимателя, слагаемыми его успеха были трудолюбие, энергичность, предприимчивость, бережливость и рачительность, скромность в личных расходах, простота в быту, честность и добросовестность с партнерами, дополняемые профессиональными знаниями и навыками. Известный архангелогородский купец А.Фомин писал в 80-х годах XVIII в.: «Следует купцу быть трудолюбиву, ласкову, обходительну, учтиву, честну, скромну, умеющу говорить красно и порядочно и словом вкрадывающемуся так сказать в людей. Надобно, чтоб бодрость и предприимчивость были ево удел; осторожность и быстрота мыслей — ево счастие, а довольная опытность и осмотрительность — ево подпора. Весьма противоестественно купцу быть лениву или тратить время в излишних забавах. Но при том всем купец за самое главное правило почитать должен честность и непоколебимое держание своего слова» [4].
Непременным условием успеха в предпринимательской среде считалось благочестие купца, определяемое как «невещественное богатство». Еще современник Петра I И.Т.Посошков писал: «Нам надобно не парчами себя украшати, но надлежит добрым нравом и школьным учением и христианскою правдою и между себя истинною любовию и неколебимым постоянством яко в благочестивой вере, тако и во всяких делах». Таким образом, на первом месте, как условие и цель (эти понятия слиты воедино) процветания, стоит «снискание правды» [5].
Российскому купечеству, особенно на этапе его консолидации в сословие, вовсе не было чуждо стяжание богатства. Напротив, оно стремилось к укреплению своего экономического положения, усиление которого рассматривалось как важное условие возвышение его социального статуса и обретения в дальнейшем политической силы. В новейшей литературе со ссылкой на Новый Завет доказывается, что безусловному осуждению в Библии подлежит лишь богатство неправедное, основанное на нарушении общих нравственных принципов взаимоотношений между людьми, и что вопреки бытующему мнению, Евангелие не содержит осуждения богатства как такового. Подобные утверждения родились в стремлении представить православие по примеру протестантизма как христианское учение, которое если и не освещает, то, по крайней мере, не препятствует формированию «идейного духа капитализма». Несомненно, одно: для российского сознания богатство не было, как на Западе, критерием добродетели – ни в Средневековье, ни в Новое время.
Одна из причин этого заключалась в существовании в российских условиях доиндустриальной эпохи объективных трудностей для получения прибавочного продукта в рамках земледельческого хозяйства, а также в длительном характере процесса накопления в торгово-промышленной сфере. Народная мудрость выразила это обстоятельство в четкой формуле: «На основе трудов праведных не построить палат каменных». Характерным средством преодоления противоречия между стремлением к благочестию и его утрате в процессе обретения богатства становилась широкая благотворительность. Другим стимулом к ней был свойственный российским предпринимательским кругам взгляд на богатство как полученное в пользование от Бога.
Для России как социума с ограниченным прибавочным продуктом важным условием обретения материального богатства является устранение «напрасной скудости» (И.Т.Посошков), то есть той, что можно избежать (за счет истребления неправды, искоренения воров, явных и потаенных грабителей, разбойников, неправого судейства), скудости по причине нерадения, лености, упущения, бесхозяйственности. Антиподом этому выступали бережливость и рачительность — по отношению как к природным богатствам, так и к казенным средствам, к имуществу и к людям — солдатам, крестьянам, купцам. Для России разумная бережливость, рачительность, бережливость без скупости, а богатство без расточительности, без роскоши, чтоб напрасно ничего не пропадало, были крайне актуальны.
Занятие торговлей, сопряженное с высокой степенью риска и мизерной нормой прибыли (8-10%), отнюдь, не способствовало формированию в купеческой среде менталитета расточительства. Сохранившиеся описи дворов и имущества купцов, как и актовые документы, свидетельствуют, что в массе своей в это время купцы были рачительными, а порой и скопидомными хозяевами. Двор, дом, предметы движимого имущества береглись, ценились, передавались по наследству. Сохранялись даже ветхие и вовсе пришедшие в негодность вещи. При этом в движимое и недвижимое имущество вкладывались ограниченные средства, что, как правило, даже в случае его продажи не позволяло при нередких хозяйственных катастрофах рассчитаться с кредиторами или казной. Основной капитал направлялся в сферу торговли и производства. Непритязательность в личных запросах была характерна и для очень крупных и богатых купцов. Правда, их капиталы и положение в обществе требовали от них парадного внешнего представительства. По воспоминаниям Ф.Ф.Вигеля, посетившего Иркутск в 1805 г., многие иркутские купцы, благодаря обширной торговле с Китаем, ворочали миллионами, имели прекрасные каменные дома с большими комнатами, которые «содержали в совершенной чистоте и для этого никогда в них не ходили, ежились в двух-трех чуланах, спали на сундуках и при …смешной дешевизне ели с семьей одну солянку, запивая ее квасом и пивом». [6]
Важной мотивацией трудовой деятельности в купеческой среде и одновременно яркой чертой этики российского «совершенного купца» было стремление к достижению посредством своего предпринимательского успеха общественной пользы. Служение обществу купцы воспринимали как выполнение своего патриотического долга. Об этом, например, писал в 1760-х гг. уже упоминаемый А.Фомин, подчеркивавший, что только тот купец, который с помощью собственного дарования, знаний и искусства, составлявших его собственный «прибыток», производит и «ожидаемую от него общую пользу», был достоин «в своем промысле имени патриота» [7]. В одной из купеческих записок «О российской торговле» (1798 г.) в качестве истинного купечества признавалось только такое, которое, «обогащаясь, богатило государство». Истинным купцам противопоставлялись «барышники, которые хотя часто обогащаются, но государственной пользы от их обогащения не происходит» [8]. Российские купцы нередко подписывали свои анонимные проекты и предложения, адресуемые в государственные учреждения в разные годы XVIII в. словом «патриот». Анонимность проектов сами авторы нередко обосновывали стремлением бескорыстного служения общественной пользе. Отношение к призванию купца «как исполнителя и как доверенного общества» было характерно для предпринимательской среды и в 60-х годах ХIХ в. Такое выходящее за профессиональные рамки широкое понимание значимости предпринимательской деятельности отличалось, во всяком случае, в доиндустриальную эпоху, от свойственного «капиталистическому духу» Западной Европы исключительного стремления к «законной» прибыли.
Козлова Н.В. Представление о труде и богатстве в менталитете русского купечества XVIII в. // Проблемы социальной и политической истории России. Сб. научных статей \ Под общ. Ред. Р.Г.Пихои. М.: Изд-во РАГС, 2009. С. 212-218.
[1] См.: Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М., 1990. С. 39.
[2] См.: Писемский В.А., Калашнов Ю.Н. Православие и духовный тип российского предпринимателя // Из истории экономической мысли и народного хозяйства России. М., 1993. Вып. 1. Ч. 2. С. 343.
[3] Подробнее см.: Козлова Н.В. Некоторые черты личностного образца купца XVIII века: (К вопросу о менталитете российского купечества) // Менталитет и культура предпринимателей России XVII-XIX вв. М., 1996.
[4] Фомин А. Письмо к приятелю с приложением описания о купеческом звании вообще и о принадлежащих купцам навыках // Новые ежемесячные сочинения. Ч. XXIV. СПб., 1788. С. 18.
[5] Иван Тихонович Посошков. Книга о скудости и богатстве. Завещание отеческое / Сост., авторы вступ. Ст. и коммент. Н.В.Козлова, Л.Н.Вдовина. М.: РОССПЭН, 2010.
[6] Цит. По: Корш Е. Быт купечества и мещанства. М., 1926. С. 27.
[7] Фомин А. Указ. Соч. С. 6.
[8] Арсеньев А. О российской торговле // Духовный журнал. 1816. № 24. С. 215.
