Опора-Созидание
О социальном предпринимательстве в Крыму, о реальных проектах, сложностях и перспективах мы побеседовали с Валерием Васюниным, председателем Севастопольского регионального отделения ОПОРЫ РОССИИ. Валерий сам является предпринимателем и уже не первый год занимается поддержкой социальных проектов.
— Валерий, почему вы занялись социальным предпринимательством?
— 5 лет назад, будучи предпринимателем, достигшим определенных успехов в бизнесе, я создал Севастопольский благотворительный фонд «Возрождение». Это был позыв души, ощущение, что мне чего-то не хватает, я хотел сделать что-то полезное людям, но не на уровне раздачи денег, а чтобы это было системно. Мы помогали детям с онкологией. Затем появилась такая информация о социальном предпринимательстве как возможности создания бизнеса, который будет решать социальные проблемы. Акцент делался на том, чтобы фонд стал учредителем коммерческой структуры, зарабатывал деньги и всю прибыль инвестировал в социальные проекты, что мы и стали делать. В Украине на тот момент появился проект развития социального предпринимательства, который возглавил 
Британский Совет в Украине. Был проведен конкурс на обучение тренеров по социальному предпринимательству, нас учили созданию бизнес плана для идеи, имеющей социальную миссию.
Проблема заключается в том, что в законодательстве, ни в российском, ни в украинском, не прописано, что такое социальное предпринимательство, поэтому с понятием социального предпринимательства можно дойти до того, что на заправку трудоустроить инвалидов. Здесь есть моральная составляющая — трудоустроив тысячу вьетнамцев или тысячу беженцев в подвале, чтобы они шили спортивные костюмы, с одной стороны, мы решаем вопрос трудоустройства, но с другой стороны, эти люди работают за копейки в нечеловеческих условиях, и если мы их трудоустраиваем, то должны платить им конкурентную зарплату, предоставлять социальные гарантии.
Я прошел тренинг тренеров в Британии. Стратегия этой группы заключалась в том, чтобы именно общественные организации обучать ведению бизнеса. Я считаю, что научить общественника заниматься бизнесом достаточно сложно, у него мозги «заточены» под другое.
Социальный бизнес тоже приносит деньги. Одна из моих идей заключалась в том, что сам город может выступать заказчиком социального бизнеса. Например, есть проблема с паллиативной помощью, можно ее решать за счет привлечения бизнеса. Если кто-то не знает, какую идею выбрать, мы можем ему показать. Рентабельность там не высокая – на жизнь хватает, а дальше зависит от человека. На базе этого бизнеса он может создавать новые услуги и расширяться. Мы пошли по этому пути, создали венчурный фонд.
— Какие проекты по социальному предпринимательству вы поддержали?
— На базе Общества Слепых создан сборочный цех, мы помогли приобрести им новое оборудование для изготовления современных выключателей по европейским стандартам. Также мы поддержали идею зеленого туризма и оказали помощь в развитии мини-отеля в Байдарской долине, в экологически чистом районе Севастополя. У них такое экологическое мини хозяйство — они сами выращивают птицу и разную живность, из которой готовят блюда на профессиональном уровне, сами пекут хлеб, выращивают овощи, используют технологии энергосбережения, раздельный сбор мусора и его переработку и т.д. Владельцы отеля постоянно проводят социальные программы для сельских детей. Также мы предоставляли финансовую помощь по созданию центра реабилитации детей с ДЦП. Наш партнер предоставил им площадь под создание центра по цене аренды 1 гривна в год. Во Львове, организации помощи женщинам, попавшим в трудную ситуацию, мы оказали помощь в закупке печи для начала производства выпечки. Это высококачественное печенье, со своей брендовой упаковкой для кафе и ресторанов в сегменте премиум класса. Здесь социальная миссия проекта — это предоставление рабочих мест и освоение новой профессии. Мне нравится сама идея социального бизнеса и я хочу и дальше продолжать программы по социальному предпринимательству.
— По Вашему опыту, есть ли в Крыму интерес к социальному предпринимательству?
— Интерес несомненно есть. Многие граждане и предприниматели пришли к осознанию социальной составляющей в их жизни и понимают, что просто зарабатывать деньги уже не актуально. Бизнес должен быть с душой и нести в себе некую социальную миссию. Мы стараемся помочь раскрыть их социальный потенциал в предпринимательстве. Те, кто хочет просто зарабатывать деньги, они нам не интересны, но некоторые хотят заняться чем-то полезным, но не знают, чем. На наших встречах мы предлагаем им идею, объясняем спрос на социальные потребности. Например, в свое время мы поддержали проект одного из участников такой встречи, который занимается венецианской штукатуркой. Я ему предложил на базе магазина создать учебный центр для трудных подростков, которые стоят на учете в милиции, чтобы он их обучал этому мастерству. В результате ребята получают возможность научиться рабочей востребованной профессии. Если они уйдут на самостоятельный хлеб, они все равно будут у него консультироваться и покупать продукцию в его магазине, если не уйдут, то это готовая бригада, а значит, возможность увеличения заказов.
Также у нас был совместный проект с частным центром реабилитации наркозависимых, в рамках которого из участников программы реабилитации была сформирована бригада для ремонта подъездов жилых домов. Мы взяли юридический и бухгалтерский формат на себя и выступали гарантом для обеих сторон, заказчику — качество, подрядчику — оплата труда. Требование к качеству было принципиальное – если мы не довольны качеством, то работу необходимо переделать, если хорошо – с ними рассчитываются. Цены ниже рыночных, качество на порядок выше. Спрос был колоссальный. Для них это был определенный доход в общину, трудотерапия, трудозанятость, а для нас это продолжение нашей социальной миссии. Во многих вопросах власти города могут задавать спрос и выступать в роли заказчиков, ведь социальные коммерческие проекты имеют невысокую рентабельность, поэтому не интересны классическим предпринимателям.
— Были ли в вашей практике социальные проекты, которые не пошли?
— Мы запускали проект социальных магазинов продуктов питания, где назначалась социальная цена на продукты первой необходимости. Целевая аудитория – не весь город, а только категория, которая имеет социальные карты (пенсионеры и т.д.). Мы помогли деньгами, дали без процента ссуду, дело пошло, деньги нам вернули, но потом завезли туда алкоголь и сигареты. Они объяснили это тем, что этот социальный проект рентабелен, но мало прибыльный. Но тут, как говорится, хозяин – барин. Тем не менее проект «Социальный Магазин» у нас на контроле и мы обязательно его реализуем уже в новом формате с учетом полученного опыта.
— Вы обращались за поддержкой к государству?
— Да, но первое, с чем мы столкнулись — нет определения социального предпринимательства. Например, против нас был анти-монопольный комитет, но мы объяснили, что это магазин не для всех, а для людей с социальными карточками, выданными социальной службой. Еще один пример – на базе общественной организации инвалидов мы помогли им приобрести сварочные аппараты, в итоге они занялись бизнесом по изготовлению металлоконструкций (козырьки, навесы, заборы). Благодаря такому проекту были трудоустроены инвалиды. К сожалению, есть примеры, когда предприниматели берут под беспроцентный кредит или низкий процент деньги, а потом используют деньги на другие цели.
— Как вы подбирали стартапы?
— Проводился конкурсный отбор идеи, после чего проводили тренинговую программу по написанию бизнес плана. По окончанию курса была презентация проектов перед потенциальными инвесторами. Наши финансовые партнеры предлагали помощь в формате льготного кредита – от 0 до 4% годовых, сроком до 2-х лет.
— Считаете ли вы необходимым предоставлять льготы социальным предпринимателям?
— Я считаю, что не нужно давать преференции социальному предпринимательству, это может привлечь мошенников и будет потеряна сама идея социального бизнеса. Нужно обратить больше внимания на изменение мышления среди бизнес сообщества, используя форматы дискуссий, круглые столы и т.п. Проблема заключается в том, что когда люди понимают, на чем можно зарабатывать, у них зачастую социальная миссия заканчивается.
— По вашему мнению, что первично в социальном предпринимательстве – бизнес или социальная миссия?
— Социальное предпринимательство – это в первую очередь, бизнес, иначе он перестанет быть рентабельным. Приведу пример Нияза Измайлова, инвалида по ДЦП, чемпиона Европы и Мира. У него есть авторская программа по реабилитации детей с ограниченными возможностями. Мы договаривались с тренажерными залами, чтобы эту программу запустить в их залах. Есть время пустых залов, когда нет потока. Таким образом, инвалид получает доступность и физическую реабилитацию, при этом зал получает прибыль, не такую большую, но все же прибыль. Для него это лучше, чем ничего. У нас есть реализованный проект реабилитационного центра, где сама главврач — инвалид. Это платный центр для инвалидов, но доступный. Там предоставляются разные виды платных услуг от диагностики до коррекции, которая требуется для определенной категории, но при этом цены на услуги абсолютно доступны для всех 
социальных категорий. Если мы говорим о невысокой рентабельности в социальном бизнесе, то нужна помощь государства, которое может помочь с гарантированным сбытом, в том числе и с предоставлением муниципальных помещений для подобных проектов по льготной цене.
— Как вы считаете, какая поддержка необходима для развития социального предпринимательства в Крыму?
— Вообще нужно начинать глобальную программу по информированию населения и смене мышления в сторону социального ориентированного предпринимательства. Также очень важно все же определиться с тем, что мы называем социальным предпринимательством, какие критерии этого определения, а дальше создавать программу поддержки развития, исходя из этого.
