Опора-Созидание
Николаев Николай Петрович — генеральный директор Рейтингового агентства «РЕПУТАЦИЯ»
Понятие корпоративной социальной ответственности, в том виде, в котором оно чаще всего обсуждается на страницах средств массовой информации, конференциях и форумах – для российского рынка достаточно новое.
При активизации процессов интеграции России в международное экономическое пространство, вопросы присоединения российских компаний к тем или иным международным стандартам КСО звучат все чаще. И все больше и больше компаний, достигнув определенного этапа своего развития, по собственному выбору (желанию) ли, по рекомендации своих международных консультантов или партнеров, а то и по необходимости привлечения иностранных инвесторов, примеривают на себе тот или иной международный стандарт корпоративной социальной ответственности.
Большую роль в развитии КСО играют общественные и некоммерческие организации, ряд крупных бизнес-объединений. Можно сказать, что для крупного, а иногда и среднего бизнеса, уже становится привычной практикой разработка и публикация социальных отчетов, создание специализированных разделов на своих сайтах, демонстрация своей деятельности в области корпоративной социальной ответственности в информационных материалах и рекламных объявлениях.
Тем не менее, подавляющее большинство участников этого процесса, включая признанных иностранных экспертов в области КСО, признают, что существующие международные стандарты и подходы к развитию КСО с огромным трудом приживаются на почве российского бизнеса. По оценкам отечественных специалистов, КСО (в его международном понимании), занимаются в России от силы 100 компаний, и то только те, которые так или иначе ведут свою деятельность за границей.
Если в части подготовки нефинансовой отчетности наши компании достигли определенных успехов, то в части внедрения международных стандартов особо похвастаться нечем. Многие предприниматели и менеджеры, отвечающие за КСО в крупных компаниях, отмечают, что процесс внедрения концепций корпоративной социальной ответственности в формате международных стандартов остается формальностью.
Это касается и планирования мероприятий по КСО, и процесса принятия решений в части финансирования и выбора тех или иных программ, осуществляемых в рамках КСО. При этом как исследователи, так и практики отмечают, что большая доля различных благотворительных и социальных проектов реализуется собственниками и руководителями бизнеса вне каких-либо концепций или корпоративных программ. И значительная часть таких инициатив, включая внутрикорпоративные волонтерские благотворительные инициативы, остаются вне информационного поля.
Почему западные стандарты корпоративной социальной ответственности так сложно приживаются в России?
Сложность внедрения международных принципов и практик КСО было бы легко объяснить недоразвитостью нашего рынка (надо сказать, таких попыток сегодня – предостаточно), если бы не огромная социальная и благотворительная активность российских предпринимателей. Опрос, который проводился в рамках реализации медиа-проекта крупнейшего бизнес-объединения — всероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «ОПОРА РОССИИ» — «ОПОРА-Созидание» в более чем 80 региональных отделениях организации показал, что разнообразная индивидуальная и коллективная работа в области благотворительности и реализации различных социальных проектов осуществляется предпринимателями во всех регионах без исключения. Однако лишь половина из них готовы так или иначе публично делиться информацией о своих достижениях в этой области.
Становится очевидным, что сама структура и сами подходы к практической реализации социальной активности предпринимательства в России – иные, нежели нам пытаются привнести западные коллеги.
Подтверждает это и история российского предпринимательства. Несмотря на вмешательство семи десятилетий строительства социализма, история до нас донесла храмы и больницы, театры и музеи, построенные на деньги российских предпринимателей. Надо заметить, что эти и многие иные добрые дела, информация о которых сохранилась с тех далеких времен – это результат деятельности конкретных предпринимателей и предпринимательских фамилий, но ни как не результат корпоративной активности.
В то же время в США и Европе многие благотворительные и социальные проекты еще в Х1Х в. стали реализовываться именно в корпоративном формате, а это значит, что корень различия в подходах к социальной активности предпринимательства надо искать вовсе не в «отставании» российского рынка или «недоразвитости» нашей корпоративной культуры. Причины в различном отношении российского и западного человека к тому, что такое «хорошо», а что такое – «плохо», в отношении к тому, зачем нужно заботиться о ближнем или совершать добрые дела. В конце концов, в понятии, что есть грех, а также в путях личного спасения человека.
Вне зависимости от того, говорим ли мы о западном обществе, которое проделало путь от иступленного фанатизма до фактического безбожия, или говорим о российском обществе, переживающем ренессанс веры и духовности после атеистических завоеваний советской власти, мы не можем отрицать глубочайшее влияние веры, отраженное в культуре, психологии, государственном и общественном устройстве, в человеческих взаимоотношениях. Для российского общества, это Православие, для западного – католичество и протестантизм во всех его проявлениях. Именно здесь следует искать разницу наших подходов, в том числе и к вопросам корпоративной социальной ответственности.
В 1898 г., в своей книге «Православное учение о спасение» архиепископ Финляндский Сергий (1867-1944, с 8 сент. 1943 г. – Патриарх Московский и всея Руси), писал, что «разница православия и инославия заключается не в каких-нибудь частных недомолвках и неточностях, а прямо в самом корне, в принципе». (Сергий, архиеп. Финдляндский. Православное учение о спасении. Казань, 1898 г., цитаты приводятся по книге Прот. Максима Козлова «Западное христианство: взгляд с Востока», 2009). В этой книге будущий Патриарх Сергий отмечает, что «Предо мною встали два совершенно отличных, не сводимых одно на другое мировоззрения: правовое и нравственное, христианское… весь вопрос в том, что каждый из них считает в спасении наиболее важным и существенным.»
А потому, для понимания того, почему так сложно приживаются в России принципы КСО в формате международных стандартов, необходимо обратиться к истокам и проследить отражение культурных и духовных традиций в социальной активности предпринимателей и компаний в России и в западных странах, являющихся законодателями в области КСО.
Отражение западных культурных и духовных традиций в международных стандартах корпоративной социальной ответственности.
Западная культура КСО начала формироваться еще в Х1Х в. как вынужденный ответ на давление зарождающихся профсоюзов. Позже, во времена великой депрессии 30-х годов в США был принят ряд мер, устанавливающих правительственный контроль над защитой общественных интересов. В 50-70 годы прошлого века, на фоне многочисленных забастовок и благодаря профсоюзным лобби,у работников в большинстве стран западного мира появились законные инструменты для отстаивания своих интересов, что привело компании к введению вынужденной превентивной социальной политики в отношении своих работников, их семей и местных сообществ, которые также оказывали и оказывают сильнейшее давление на бизнес через различные общественные объединения.
Таким образом, одним из главнейших факторов для развития КСО на западе стало давление общества.
Вторым определяющим фактором развития КСО на западе можно назвать доминирование принципа «компенсации». Благодаря развитой судебной системе, а также развитой системе монетизации любого материального и нематериального ущерба, для компаний и корпораций стала очевидной неизбежность расплаты за какие-либо нарушения или действия, наносящие вред обществу, отдельным людям или экологии. Постепенно компании научились «авансом» осуществлять действия, которые способны были бы «смягчить» давление общества или, не дожидаясь неприятностей, компенсировать обществу тот вред, который они наносили или планировали нанести своей деятельностью.
При этом одним из важных аспектов такого явления стал скрупулезный учет «заинтересованных сторон», которые, по факту, своими потенциальными судебными исками стали представлять прямую угрозу компании.
Какие же особенности западного вероучения сыграли наибольшую роль в формировании социальной активности западного бизнеса?
Упомянем две, наиболее важные.
Во-первых, это отношение к греху и к спасению, заложенное католическим вероучением. Для спасения католик, прежде всего, стремится избежать не самого греха, а наказания за грех. Корень такого подхода находится в католическом взгляде на спасение человека. По мнению католических богословов, после грехопадения Бог изменил свое отношение к человеку, отнял у него свою благодать. Из-за этого в католичестве был развит образ Бога-Судии, который карает человека за его грехи.
Неудивительно, что Бог вызывал в душах католиков страх. По словам Ансельма Кентерберийского: «любой грех с необходимостью требует или удовлетворения или наказания». А потому, помимо покаяния, человек должен был принести Богу какое-либо удовлетворение (иными словами – компенсацию) за свои грехи. Какую компенсацию может предоставить человек? Конечно, добрые дела, которые он приносит Богу за свои грехи, чтобы избежать наказания.
Учение об удовлетворении было изложено в ХI в. Ансельмом Кентерберийским, впоследствии это учение было развито Фомой Аквинским и было подтверждено Тридентским собором (1545-1563). Такой подход неизбежно привел к обесцениванию духовной и нравственной основы добрых дел, которые стали способом уплаты за грех. Таким образом, добрые дела, совершаемые в качестве платы, стали своеобразным жертвоприношением, позволяющим в дальнейшем избежать наказания. При этом не стоит задача избавиться от греха как такового – перед человеком не ставится вопрос о собственном внутреннем изменении.
Как это описание похоже на принцип компенсации, предлагаемый для реализации корпоративной социальной ответственности! Неудивительно, что в понимании международных стандартов КСО нет учета сферы деятельности компании. Именно поэтому, как известно, одними из лидеров в развитии таких принципов КСО являются крупнейшие представители табачной и алкогольной индустрии.
Другим важнейшим элементом, повлиявшим на ход развития КСО на западе является традиция реформаторов, заложенная в ХVI в. Именно тогда сложилась система жесткого гражданского контроля над добропорядочностью и благочестием сограждан, а также общественного порицания и безжалостного наказания за греховные поступки. Конечно, заложенный еще Кальвином в Женеве институт старейшин, который активно применял к неблагочестивым гражданам такие санкции как изгнание из города и смертная казнь, со временем серьезно трансформировался. Однако, основной принцип общественного контроля и наказания остался, распространившись вместе с реформаторским учением сначала по Западной Европе, а потом и в Северной Америке.
При том, что в вопросах вероучения реформатских церквей возобладало учение о предопределении, то от оступившихся сограждан невозможно было требовать исправления – предопределение делало его бесполезным, поэтому речь могла идти только о наказании.
Если спроецировать все эти принципы на взаимоотношения предпринимателя и окружающего его сообщества, то мы увидим множество элементов, обусловивших развитие КСО в его современном виде. Достаточно задаться вопросом, что для предпринимателя (ремесленника или торговца) означает изгнание «из города». Это лишение всего. В этом случае внешнее «благочестие» становится прежде всего атрибутом риск-менеджмента, способа избежать наказания (читай – потерь), но теперь уже от общества.
Конечно, при тотальной секуляризации западного общества, вероучительные основы ушли в небытие, но социальные механизмы остались. Да, Бог и религия из них ушли, но практика продолжила свое развитие.
Неудивительно, что в современной доктрине международных стандартов КСО в качестве главных целей социальной активности значатся такие как управление рисками и устойчивость бизнеса.
Отражение православных культурных и духовных традиций в реализации социально-направленной деятельности российского бизнеса.
Если же говорить о российской традиции, то здесь мы можем увидеть противоположную ситуацию.
Во-первых, это практически отсутствие какого-либо давления на компании со стороны общественности – гражданского общества. В нашей стране «включение» механизмов общественного давления — скорее исключение, вызванное какими-либо экстремальными событиями или, наоборот, когда ситуация постепенно подходит к черте, когда «просто дальше некуда».
Конечно, мы сегодня видим, как предпринимаются значительные усилия для формирования в России «гражданского общества», однако, пока это только видимость, которую создают определенные группы лидеров, взаимодействующих и борющихся между собой и государством для достижения каких-то собственных целей.
Как следствие такого пассивного поведения общества – в России была и по-прежнему остается крайне слабо развитая система судебного рассмотрения гражданских дел. Наши суды не часто сталкиваются с исками о защите чести и достоинства или о компенсации за причиненный прямой или косвенный ущерб. Неудивительно, что все решения, выносимые по таким делам, с финансовой точки зрения носят откровенно символический характер.
Второй характерной чертой нашего общества является крайне высокая роль государства и государственных чиновников. Компании в своей работе практически ежедневно, так или иначе, сталкиваются с давлением со стороны государства или его служащих. Во-многом, именно те или иные решения государства или местной власти диктуют российским компаниям необходимость и характер их активности в области КСО. Неудивительно, что при этом любая такая деятельность воспринимается предпринимательским сообществом как попытка обложения дополнительными податями. Здесь кроется и причина низкой эффективности таких мероприятий. Если под давлением власти складывается отношение к корпоративной социально-направленной деятельности как к дополнительному «налогу», то основной задачей предпринимателя становится лишь минимизация этих дополнительных расходов.
При этом ряд исследований, в частности, исследование «2011 Cone/EchoGlobalCROpportunityStudy», проведенное компаниями Cone Communications and Echo Research в 10 странах мира и посвященное изучению уровня социальной ответственности бизнеса и отношению населения этих стран к ее проявлениям, указывают на то, что большой объем благотворительной и социальной деятельности осуществляется российскими предпринимателями не в рамках своих компаний по корпоративной социальной ответственности, а самостоятельно, вне корпоративной жизни. Чаще всего такая деятельность не афишируется. Причиной такой ситуации, как видится, является также следование духовным и культурным традициям.
Наше общество веками воспитывалось и формировалось в православной традиции. И хотя 70-летний период советской власти оказал огромное пагубное влияние на несколько поколений, тысячелетнюю историю православия на Руси невозможно вычеркнуть или уничтожить.
Цель православного христианина – это не просто спасение души, это личное обОжение, то есть спасение не через внешнее обустройство или юридически-зафиксированное количество добрых дел. В выполнении своей социальной миссии человек, рожденный в православной традиции, обращает бОльше внимания на действия, которые способны дать ему, прежде всего, внутренний духовный результат, внутреннее духовное удовлетворение, а не внешнее признание за внешнее обустройство.
Неудивительно, что развитие КСО в России не может идти и не идет по западному сценарию. В исследовании «Из России с любовью. Национальный вклад в глобальный контекст КСО», выпущенного в 2008 г. по инициативе компании РусАл, упоминаются слова Брука Горовица, исполнительный директора The International Business Leaders Forum (IBLF) в России: «Ни одна из базовых концепций корпоративной социальной ответственности, как мы ее понимаем на Западе, где есть давление со стороны населения, прессы, гражданского общества, акционеров и других заинтересованных сторон, — ничего из перечисленного не срабатывало в России и, похоже, не работает и сейчас…»
Вывод очевиден. В России действует иная мотивация, иная природа социально-направленных действия предпринимательства.
При этом для российского предпринимателя часто становится важной реализация личностной социальной или благотворительной миссии. И на осуществление такой миссии многие российские предприниматели готовы тратить значительные средства, размер которых часто никак не коррелирует с какими-либо объективными корпоративными финансовыми показателями.
Неудивительно также, что социальная и благотворительная деятельность российских предпринимателей носит достаточно «хаотичный» характер, а социальные проекты российских компаний или имеют значительный перевес благотворительности, или направлены «внутрь» компаний – на собственных сотрудников и их семьи (обучение, поддержка и проч.)
Конечно, сегодня на российском рынке есть множество примеров реализации программ корпоративной социальной ответственности, построенных с учетом бизнес-интересов, возможностей использования мероприятий КСО для формирования положительного имиджа, продвижения своих продуктов и услуг, а также для установления и поддержки связей с властью. Однако, это или крупные компании, структура акционерной собственности которых размыта, или компании, активно работающие на западных рынках, или компании, принадлежащие западному капиталу и вынужденные соответствовать единым стандартам, которых придерживаются их владельцы.
Пути сосуществования и развития различных подходов к реализации корпоративной социальной ответственности в России.
Налицо определенный диссонанс в развитии корпоративной социальной ответственности в России. С одной стороны, приверженцы той точки зрения, что КСО должно развиваться только в формате ISO 26000 или Глобального договора ООН, все чаще заявляют о том, что российский бизнес «преступно социально-безответственен». С другой стороны, в стране работают сотни компаний и предпринимателей, реализующих собственные социально-ориентированные установки, но отказывающиеся принимать какие-либо стандарты в области КСО.
Попыток преодолеть эту ситуацию, за последние годы, было совершено не мало. Однако все их можно свести к трем направлениям: продвижение стандартов нефинансовой отчетности, адаптация или переписка международных стандартов с учетом тех или иных российских особенностей и, наконец, разработка собственных российских стандартов КСО.
При всех положительных и отрицательных моментах каждого из этих направлений, можно сказать, что общим достижением этих попыток стало, несомненно, привлечение деятельного внимания бизнес-общественности и государства к вопросам КСО. Но также необходимо указать и на то, что ни одна из таких попыток не смогла разрешить существующие противоречия в подходах, равно как не смогла объединить вокруг себя большое количество представителей бизнеса.
Есть ли выход? Видится, что аналогом сегодняшней ситуации в КСО может служить история, которая разворачивалась 10-15 лет назад в области финансовой отчетности и оценки финансовой надежности участников рынка. Тогда начал активно дискутироваться вопрос о сосуществовании российской и международной систем финансовой отчетности. Как известно, при сохранении обеих форм, примирительным явлением стало развитие системы оценки финансовой надежности компаний, в частности, развитие рейтинговых агентств.
Именно развитие национальной системы оценки реализации социальной ответственности бизнеса может стать тем решением, которое не только даст возможность бесконфликтного развития различных подходов к КСО, но и придаст новый общий стимул для развития социально-ответственного бизнеса.
При этом, надо сказать, что хотя для российского рынка рейтинговые оценки в области КСО являются новшеством, в мире работает несколько десятков рейтинговых агентств, исследовательских институтов и компаний, которые занимаются обследованиями компаний в области корпоративной социальной ответственности с выставлением той или иной формы оценок.
В России первым шагом в этом направлении стало создание рейтингового агентства «РЕПУТАЦИЯ», которое в сентябре 2012 года представило первые компании, которым был присвоен рейтинг корпоративной социальной ответственности по национальной шкале.
Методика оценки, которая используется агентством, в части терминологии и структуры КСО базируется на международных стандартах, в частности, ISO 26000. Однако оценка проводится не в системе соответствия деятельности обследуемой компании той или иной норме стандарта, а в системе соответствия деятельности компании (как в области КСО, так и основной ее деятельности) структуре социальных потребностей общества, которая, в свою очередь, сформулирована путем анализа многочисленных социологических опросов, проведенных по основным направлениям корпоративной социальной ответственности.
Важнейшей составляющей рейтинговой оценки является учет основной деятельности компании, а не только ее мероприятий в рамках программ КСО. Например, производство определенных видов продукции (табак, алкоголь и др.), а также осуществление деятельности в ряде направлений, которые оцениваются обществом как негативные или несоответствующие нравственным нормам (например, производство или использование ГМО, распространение азартных игр, развитие и пропаганда методов прерывания беременности и др.) при оценке социальной ответственности компаний являются стресс-факторами, которые отрицательно влияют на результат обследования. Одновременно с этим участие обследуемой компании в таких сферах деятельности как сельское хозяйство, строительство жилья, производство продуктов питания, социальное предпринимательство, а также других важнейших для нашего общества направлениях, является фактором поддержки, который существенно влияет на итоговую оценку уровня КСО.
Помимо этого методика позволяет учитывать роль собственников и их позицию в отношении социально-направленной деятельности обследуемой компании. Это особенно важно для российского рынка, где большая часть компаний имеет определенного владельца, чьи взгляды, верования и пожелания оказывают решающее влияние в процессе принятия стратегических решений, в том числе и в определении политики социальной ответственности компании.
В результате происходит качественная оценка реализации социальной ответственности компании, которая не зависит от формальной приверженности тому или иному стандарту. Видится, что именно развитие национальной системы оценки КСО может стать тем механизмом, который может быть признан приверженцами самых различных взглядов на реализацию корпоративной социальной ответственности в России, и тем самым стать существенным стимулом для активизации социальной активности бизнеса.
